9 мая на воде

В этом году походный сезон решили открыть 9 мая, и в честь Дня Победы пойти в «Кругосветку», на которой находится могила лётчикам, защищавших наше воронежское небо в годы войны.

Прогнозы погоды, контролируемые в последние дни, говорили, что нас ждут и грозы и жара одновременно. Но никакая сила не могла нас удержать от скорейшего выхода на воду. 3 мая мы тщательным образом проверили скелет нашего Салюта, и проклеили шкуру как можно тщательней, исправив даже такие больные места как оторванные ручки для натяжения брезента, проклеив резиной и герметиком сочленения руля и шкуры, залатав мелкие дырки и укрепив стрингера. Столь тщательно мы ещё не ремонтировались, каждый шовчик был тоже отдельно промазан герметиком и работа по совершенствованию нашей байдарки была совершенно не в тягость.

Для Усманки то, может быть и не стоило так тщательно подготавливать байдарку, но майские праздники дали достаточно времени чтобы починить старые проблемные места, да и в конце концов к более серьёзной реке готовиться теперь не надо, всё сделано уже ;) Кашу маслом не испортишь и мы старались не жалеть материалов для ремонта.

В то время как мы улучшали нашу байдарку, в гараже постепенно появились еще две тайменьки, и пришла новость, что с нами пойдёт и четвёртая байдарка. Решились на это — я, Стас, Лерка и Сашка (Роньшины), Оля, Саша с сестрой Оксаной (Вихманы) и Юрка со Светланой (Никольские).

Ночевка на месте старта

Такой компанией мы ещё не ходили, но бдительность мою усыпило то, что из 9 человек семеро были туристами с опытом и не требовалось следить за подготовкой их снаряжения (даже байдарки они приезжали проверять, как мне сказал Стас), покупка провианта была ими же осуществлена (хотя списка я не видел и не мог повлиять на него), простота маршрута и предстоящий праздник преполагали достаточно обильные возлияния спиртного и длительный для этого маршрута срок — три ночи в не полные 4 суток.

Что ж, предстояла увеселительная прогулка на воде и напрягаться организацией тут и не стоило в силу вышеуказанного, люди собрались хорошие, всех ждал отдых и вот наконец-то пришёл тот день, когда мы решив все дела освободились и вечером рванули от города и прочих напастей к лагерным местам в Дубовке, где нас условились ждать более нетерпеливые участники похода.

Но по пути нам пришлось заехать и взять забытые Леркой и Сашкой палатку и сланцы. И четыре ящика пива для всех. Почти все вещи и байдарка были увезены ранее на ГАЗели, которую нашел Роньшин, поэтому забрасывать нас пришлось Юрке, который наверное уже скоро будет брать с нас билеты за проезд.

Солнышко уже близилось к горизонту, когда наконец мы нашли место на реке, забронированное нашими друзьями. Юрка умчал едва начало смеркаться, а мы отметив наш приезд, резво начали ставить палатку, а закончив с ней, принялись за сборку байдарки, понимая, что с утра после всех отмечаний желания что-то делать кроме упаковки не будет. С налобным фонариком в темноте байдарку мы собирали так же по времени как и по-светлу. Холодила роса, запахи лета щекотали ноздри, а забытые за зиму комары впивались в наши шеи, возвещая своим писком, что «ура, сезон открыт».

Отмахиваясь от назойливых криков «гдевытам» и «долговасждать», мы закончили с Салютом, перевернули его и присоединились к костру под громадным звездным небом. Зазвучали смех и шутки, застучали ложки и тосты, забренчала гитара и весь Сосновый бор залился эхом наших песен.

Озаряя себе путь фонариками, мимо нас прошли две или три байдарки, с хохотом отозвавшись на шутки, что надо было ксенон ставить :) В ночь шпарить — тоже интересно. Надо как-нибудь устроить себе ночь на воде.

Гулянка затянулась до поздней ночи, ну да никто никуда не спешил, а у нас и байда то собрана.

Утро разбудило меня криком Лерки, что «…где тут пиво, а вот оно в палатке Стасовой! Пашкаа!!! ВСТАВАЙ! Куть-куть-куть-куть!» Щекотка действует лучше всякого будильника, я аж подскочил. Голова немного гудела, прохладная речная водичка выбила всю дурь из головы и, умывшись, я начал слоняться по берегу, раскачиваясь и наводя порядки. Остальные давно поднялись, Роньшин искупался и сказал, что вода «Мёд!!», солнце светило ярко и предстоял жаркий денёк. Захотелось искупаться, но зайдя в воду по щиколотку, я сразу понял, что с желанием можно повременить.

Проходили первые байдарасты, мы с ними громко и весело здоровались, а они отвечали нам тем же. Постепенно все зашевелились основательнее и начали собирать байдарки. Мы же свернули палатку и посмеиваясь про себя, наблюдали за одной из вещей, на которую можно смотреть вечно — как кто-то другой работает. Не зря мы вчера пыхтели ночью. Однако, ликование наше было недолго. Проверяя края брезента на нашем Салюте, я вдруг обнаружил странный пупырь на носу. Попытка сдавить его успеха не дала. Как будто что-то выпирало. Стас отмахнулся — мол и так все выдержит. Однако под моим настойчивым взглядом, вздохнув, он полез глянуть что там и оказалось, что это вылетевшее сочленение стрингера. Заглянув уже самому, я обнаружил так же и то, что продольный бимс не попал на штырь первого шпангоута и ни на что не опирался.

Стасик признался, что это его вина, и мы оперативненько, под язвительные шуточки Роньшина («А чой то вы уже сходили в поход? Хватя?»), начали разбирать байдарку. Баг сидел глубоко, пришлось заново натягивать брезент. Но мы справились за 5 минут и снова были на коне. Никольский Юрка тоже собрал свою байдарку, и часть вещей была уложена в ней, но он ходил и помогал Лерке с Олькой собрать их байду, ибо они умудрились перепутать нос и корму и всунуть и натянуть(!) шкуру на них. Роньшину так вообще досталась напрочь рваная байдарка, которую Вихман штопал аж цельные 40 минут, покрякивая от укусов мошкары. Роньшин Саня же ходил и клял (в шутку, конечно) девчонок, что он согласился пойти только потому что байдарку ему обещали отличную, а не это говно. Лерка хитро молчала, занимаясь своими вещами — байду себе она оттяпала еще в гараже, когда ходила проверять их.

Когда же свершилось то, чего все ждали — судна были собраны и готовы к упаковке, оказалось что вещей было взято так МНОГО, что их попросту некуда было пихать. При этом с нами была одна мартышка.

На берегу воцарилась тихая истерика. Матюки  витали в горячем воздухе, пропитанным дымом низового пожара в лесу, всем хотелось уже сняться и идти, но приходилось пихать вещи. И как в тумане бродишь в дыму.

Когда моё терпение лопнуло, я сказал Стасу, чтобы мы выходили на реку, долой панику. Пусть сами разбираются. А разбираться было в чём: Вихмана решили идти с Роньшиным в старой байде, как Оксанка будучи мартышкой истошно завопила, что воды уже очень много в байдарке (!). И это они вещи не все положили… EPIC FAIL какой-то.

Сделав пару мощных гребков, мы оставили этот суетливый сумасшедший дом позади. Разберутся. Впереди дрейфовали Никольские. Мы подошли к ним, и поравнявшись я сделал первую фотку на наш фотоаппарат.

Вода давала приятную прохладу разгоряченным рукам, от бесчисленных пакетов с едой, пивом, спальниками и прочей фигней которую нам надавали в довесок. Но главное — мы на воде!

Постепенно все подтянулись и наш шумный гвалт разнёсся над широкой долиной Соснового бора. Потом ребята отстали, потом снова догнали, потом растянулись… Так лениво я ходить не умел. Руки хотели чуть-чуть усилия, но приходилось подолгу ждать остальных. Что они там делали? Чёрт их знает. Около центрального пляжа в Бору ребята надолго счалились, а мы, дрейфуя со скоростью раненой черепахи, оказались впереди на много-много сотен метров и в итоге полностью потеряли их из виду.

Наш Веселый Роджер, отчаянно трепетавший на легком ветру, привлекал к себе внимание не только детворы, но и вполне взрослых себе отдыхающих.

— Эй, пираты! Как там на Сомали? — кричали нам
— Отлично! Вот танкер с пивом ломанули, идём ломануть танкер с сухариками! — отвечали мы и продолжали путь.

Отдыхающих был много, очень много. Байдарастов на реке также было немеряно, что очень радовало. Ходили и на «щуках» и «тайменях», и на «катранах» и «вьюнах», и даже на каноэ. Но на Салюте шли только мы в гордом одиночестве. Наш лимузин скользил себе неспеша мимо дивных расцветающих берегов, тем более что мы особых усилий не прикладывали вообще. Погода стояла очень тёплая, купающихся было много, в том числе и детей, но мне казалось что вода все-таки прохладна и несмотря на желание искупаться и частые соблазнительные пляжи, лезть все-таки не хотелось.

Дойдя до «муравейника» — местность у реки под Кожевенным, мы решили все-так и дождаться своих, и улеглись на пенки рядом с речкой на песчаном склоне, который и вправду кишел муравьями. Проспали час. Не меньше.  Потом пришли наши разбудили нас. Снова в путь!

Стоянка на «Маяке»

Ближе к турбазам «Мечта», «Радуга» над нами, как огромная стрекоза, начал носиться вертолет, который можно взять напрокат на дамбе примыкающей к Чернавскому мосту. Отстающие было ранее Вихманы, внезапно рванули вперед (оно и понятно мы вообще не трогали весла), но спустя час стало ясно их желание вырваться впёред: они достигли «Маяка», единственного места на реке, где можно было купить холодного пива. На песочном пятачке, где мы причалились, уже размещалось много людей и тема пиратов была раскрыта полностью. На вихмановской байде тоже был флаг с Роджером и надписью «Дикари». Саньки искупались, и советом стаи было решено, что можно стопаться, потому что появились грозовые тучки, да и пора-пора уже. Отойдя от Маяка на 300 метров, мы встали за поворотом реки, аккурат на обрывистом берегу, который всегда бывал занят, а тут прям никого. Зато дальше берег кишел и водниками и просто выездных.

Мы решили не вытаскивать байду наверх, а вытащили её в камыши, где не было видно с реки что в них стоит. Пока разгружались мы и Никольские, остальные две байдарки начали чудить. Вихманы и Роньшин вылезли из полузатопленного хромого тайменя и разминались на берегу. Олька с Леркой, пытаясь причалиться там же где и все (течение было там сильно и немного завихрялось. Мы со Стасом для простора швартанулись на 10 метров левее), за каким-то лешим дёрнули вихмановскую байду и та поплыла прочь. Пытаясь её догнать и вернуть, Лерка разогнала своего матроса и вдрызг разругалась с мужем, который с печалью глядел на всё это дикобразие с берега, а потом забрался в своё пустое судно и начал отгонять его к берегу.

— Ну, Саш!
— Ну, что?..
— Ну, куда ты плывёшь?!
— Ну, к берегу, Лер, к берегу!
— Ну, а я куда плыву?!?
— Ну, не знаю я, куда ты плывешь!!

Доставив нам много лулзов и смеха, Лера, обматерив всех и вся, ушла обратно по реке, успокаивать нервы. Следом за ней потянулся муж, предварительно вылив из байды тонны воды и вернувшись да помирившись на берегу, они станцевали нам танец, с горевшим рядом костром и дымящейся картошечкой.

Едва мы поставили палатки, нас накрыл дождь, но буквально на 3 минуты. Больше небо не беспокоило, но зато от самого начала стоянки до самого ухода на следующий день нас конкретно беспокоили КОМАРЫ! Место в этом плане оказалось настолько неудачным, что я даже решил больше не становиться тут никогда. Приходилось постоянно обмахиваться от них, жрали даже у костра. Они заполонили всё, и даже фотографии несут на себе след этих бесчисленных тварей.
Девчонки поели и потянулись спать — за весь день они легкомысленно обгорели на жгучем солнце и теперь им было очень не сладко, ну да завтра будет еще хуже, Вихман пошел ловить рыбу, Стас стал пить пиво, я делал шашлык, а Роньшин играл на гитаре всем нам и мы голосили и в сторону Маяка и в ту сторону куда нам ещё предстояло идти. Красота! Правда, комары жрали нещадно. Долго так продолжаться не могло, и сначала отвалился спать Стас, потом Вихман, ну и я потом пошел в палатку, оставив Роньшина встречать День Победы, по его собственному желанию и дожаривать последний шампур мяса. Глубоко ночью я помню слышал как он включал радио на всю громкость, Лерка поднималась и они там что-то горланили, но я провалился в забытье.

Утром меня разбудил не просто гул или звон.. Не знаю такого слова, чтобы охарактеризовать то, что я слышал над головой, прямо рядом с собой. Сонмище кровососов вилось внутри палатки (ночью её закрыть не получилось и я просто предусмотрительно накрылся с головой двумя одеялами). Казалось, этот звон стоит внутри головы. Я чувствовал их лапки, я слышал лязганье ненасытных хоботков, я мог различить их разговоры, все они хотели вкусить туристической крови и поэтому разорвали Стаса в клочки, до такой степени, что он встал первым из всего лагеря. За ним подтянулся и я. Когда мы заглянули в палатку — там был кромешный АДЪ из вертящейся тучи ненасытных чудовищь!

Снаружи было попроще, но природу не обманешь и звенящие точки уже вились вокруг нас, выводя из себя. Свеженький ветерок на мгновение облегчал нашу участь, но костёр все равно не спасал, хоть и было легче, чем вчера. Поэтому знайте: у Маяка — комариные места!

Народ раскачивался медленно, выходили на запахи чая и колбасы, и пора бы уже — по всему радиоэфиру трубили поздравления с Днём Победы. Праздник! Подъём!

Поиграв недолго в карты (Вихман жулик, а мы правила забыли), мы доели вчерашние объедки, и потихонечку стали сворачиваться. Девчонки кряхтели намазывая себя кремами, их ломало и корячило. Мне же хотелось скорее на воду — комарьё надоело без всякой меры.

Оказавшись на воде, мы первым делом сгоняли на Маяк за еще одним ящиком пива, которое оказалось полнейшей дрянью, да ещё и стоило 100 рублей баклажка, в то время как ей цена — 35 рублей в Воронеже. Пить его было невозможно, поэтому отдали большую часть остальным. На воде было намного комфортнее, чем на берегу, ввиду отсутствия туч комарья и лёгкого ветерочка над речкой. Позвав с собою Никольских, мы не спеша двинулись в путь вниз по течению. Солнце не пекло и ощущения умиротворения наконец полностью нас залило с головы до ног. По берегу было много туристов на байдах с семьями и просто друзьями. На этой местности вопрос комаров был основным:

— Ну как вам ночевочка? — говорят с берега.
— Комары сожрали!
— И нас!

После «Маяка» река становится очень живописной. Спокойное и неторопливое течение позволяет подробно налюбоваться берегами, которые изобилуют ольхой, дубами, ивами и другими деревьями, названия которых я не помню. Много деревьев нависает над рекой из-за постепенного подмывания паводком берегов. Часты отмели и затоны. Под водой заметно разрастаются лопухи и свежая незаиленая зелень радует глаз если их освещает солнце. Летом тут будут подводные джунгли.

До могилы Лётчиков, что на кордоне Пески, мы добрались очень быстро. Она находится на яре, река тут поворачивает на почти на 180 градусов, а берег удобен для причаливания. Быстренько поднявшись наверх, мы обнаружили, что рядом с памятником тут и там чуть ли не на могилах отдыхает всяческое быдло. Святого для них ничего не было и они тут и выпивали и орали и на машинах ездили и смотреть на это было тошно. Выражать демонстративно своё негодование (я, по крайней мере) не стали, зыркнув строго на гопоту, чтобы не мешались — мы пофотографировались. Однако Стас умудрился сфоткать меня с фоном из жирной тётки, которая не соизволила даже отойти, видя, что в кадре стоит. Сделав снимок еще раз, Стас удовлетворённо кивнул и до самого дома я не знал, что этот кадр ещё хуже. Пришлось фотошопить, благо это у меня профессиональное.

Попасть на Плотовский кордон в район Чёрного плёса, когда-то было можно только пешком или по реке. Сегодня уже и проехать можно на машине, что и делается особыми знатоками мест. А что за место и почему здесь похоронены какие-то лётчики — мало кого заинтересует из приезжих, ведь место то хорошо для отдыха, а не для грусти и воспоминаний за былое лихолетье. После похода я поинтересовался и вот что нашёл:
в октябре 1942 года в неравной схватке с мессершмиттами был сбит самолёт командира эскадрильи 737-го истребительного авиаполка 291-й штурмовой авиадивизии старший лейтенант Николай Лысенко. Лётчика похоронил местный егерь Максим Паневин, который стал свидетелем этого боя. Конечно, сейчас уж встретиться-то с этим человеком не получится, чтобы послушать эту историю из первых уст. Но кому-то когда-то это удавалось, и в своё время на могилой брали шефство. Сам памятник установлен 30 апреля 1985 года.

Короче, 9 мая — одеваем все георгиевские ленточки себе на машины, на волосы, на ширинки, на выхлопные трубы, идём бухать к памятникам, срать на природе — ура, мы победили. Суки. Вместо цветов — бутылки. Для кого-то это такой праздник…

Быстренько спустившись к байдам, мы проплыли на 100 метров далее и встали на перекур аккурат на отмели посреди реки. Радио пело нам песню. Солнце грело спины. А ноги приятно ласкались течением прохладной водицы. Спокойно тут и благостно, но долго стоять не стали. Подрейфовали дальше.

Перед нами кристалловские места. Вокруг этой турбазы давно облюбованы все подъезды и народу было очень много. Природа всех одинаково накрывала высокими деревьями, даря тень и свежесть. Мы всех поздравляли на берегу и в ответ тоже летели «Ура!» и «Победа!». Некоторых байдарастов поздравляли уже по четвертому разу ;)

Около нашей давней стояночки, перед протокой на «Лесную сказку», открыли купальный сезон. Вода студила, но вполне терпимо.

— МЁД! — летели наши крики над рекой.

Обсохнув, мы двинулись далее. Протока пока не заросла и была хорошо заметна. Нырнув в неё, мы прошли камышовые места и оставив по левую руку очередные домики свернули в «Серпантин».

Последняя стоянка

Могу без устали повторять тыщу раз — руль это тема! За три года чуть подзабылись ощущения, которые появляются при прохождении тесных и извилистых участков реки. Речка зажурчала быстрее, камыши сдвинулись потеснее и в некоторых участках, не рассчитав поворота можно было «въехать» носом в зыбкий заросший берег. Но нас сия чаша минула. А вот «отставшие» насладились ею сполна.

У впадения Усманки в Воронеж нас ждал сюрприз. Промурлыкав нам «С праздничком!», мимо проплыла девушка,.. а то ли виденье. На двухместном САЛЮТЕ! Да в состоянии не хуже нашего. Я даже сфоткал сие чудо.

Вторым сюрпризом стало то, что Никольские нас покидали. Они решили подняться немного вверх по Воронежу, и в Рамони их забирали. Простившись с ними, мы захватили себе радио и двинулись дальше по направлению к Росинке, которой достигли спустя полтора часа. Там снова искупались, покатались на каких-то качелях, турниках и снова искупались. Потом дальше пошли.

На этой большой реке и большие корабли. Тихие байдарочки изрядно хлебали воды, несмотря ни на какие ухищрения с нашей стороны, когда большой и «взрослый» катер проносился мимо и поднимал гребень волны. Вот я не знаю, будут читать эти строки те люди, у которых в наличие такие катера, но пусть мне они ответят — почему, вашу мать, сложно притормозить около туристов и тихо проехать мимо. Делают так единицы. Остальным доставляет какой-то непередаваемый кайф промчаться мимо тихоходных байдарок, заставляя их разворачиваться перпендикулярно своему курсу, чтобы войти носом в волну. Ибо если так не делать в борт бьёт волна и захлестывает внутрь. Это, конечно, не каждый раз происходит, когда катер проносится мимо, и зачастую они обходят стороной (что волну не уменьшает), но пару-тройку раз кто-то рядом точно пролетит — и этого вполне достаточно чтобы вымокли все трусы. В жару для них может и хватит матюков, а вот когда прохладно — всё это дико злит. Вихман на Усманке одного такого на скутере хотел даже веслом напугать, типа собьёт (зная его может и сбить, поэтому все орали НЕ НАДО! )) ) но не получилось — не испугался тот.

Вообщем, катера всё умиротворение портят. Мажоры катают своих телок, толстые дядьки своих жён, иные напрокат чтоли берут… Рычат и заставляют гадать с какой стороны обойдет.

После «Росинки» мы пошли прямиком на место, где мы в первый поход стояли с шиком и удобством. Однако оно было занято очередным катером. Взяв в довод себе фразу «Вам проще срулить на другое место, а у нас здесь ночевка» мы подошли к ним. Семья оказалось уже собирались уходить на своём судне и мы просто вовремя пришли. Познакомились, поболтали — мы им про катера и они нам про катера. И очень радушно расстались. Место было за нами и мы, поставив палатку, принялись ждать остальных. Дрова пилили прям с дерева, Станзик лазил на дуб и веревкой ему поднималась бензопила. Скоро полешки были аккуратно уложены около костровища и огонёк весело запрыгал по ним, облизывая сухие чурки.

Пиво не пилось. Жрать было нечего (хотя оказалось, что Никольские отдали нам мешок с провиантом, но мы не знали) поэтому накопали только булку с майонезом. Через полтора часа подтянулась и остальная шумная компания. Весело разгрузив их, мы сели за мясо, еду и приготовление стола, в то время как ребята ставили свои палатки. И почти до самой темноты была обычная посиделка. Однако, вечером Роньшин выдал всем такой номер, что весь лагерь забурлил по-новой. Подозвав к себе с противоположного берега резинку, с сидевшими на ней парочкой он выменял им шампур с готовой курицей на щуку (!) аж в килограмма в два. Что тут началось! Я и Роньшин вцепились — щас запечём! Олька чуть не выпустила — ей жалко рыбку стало, мля! Лерка кричала наливай — за рыбалку! Вихман ничего не сказал — я не помню где он был! А Стас в палатке дрых!

Рецепт с фотографиями по запеканию щуки я сделал отдельно. Здесь скажу, что мы её нафаршировали сухофруктами и чесноком и запекли в листьях капусты (на которую я нещадно ругался, и слава богу нашлось ей применение, иначе привезли бы обратно, ппц). Пока она готовилась спели песен. Уже ночью когда доставали из золы, она соскользнула с этих листьев и упала в песок, вызвав бурю негодования у всех. Ну ничаво, трескали с песком — на зубах хрустело, а за ушами трещало. Мясо получилось ароматнейшим и нежнейшим. И в песке, тьфу. Всё равно мне понравилась.

После этого я пошёл спать.

С утра, похрустев песочком на  зубах я всё вспомнил и, посмеявшись, вылез из палатки. Спалось просто великолепно! Река Воронеж в плане комаров чуть проще — берега сильнее продуваются и в итоге гнуса намного меньше. Утреннее солнышко светило так радостно, что душа пела и просила кофе. За мной подтянулся Стасон и где-то с полчаса мы завтракали вдвоём на берегу.

Потом начал подниматься народ, но на их долю солнышка не хватило — и тучки вскоре сильно все заполонили, разродившись коротким, но сильным ливнем. Резко стемнело, и словно утренним душем окатило наш лагерь, и затем словно феном, просушило наши палатки порывистым ветром.

Затем солнце вновь раскидало тучи и мы стали невольными наблюдателями чуда жизни. По всему берегу и на этой и на той стороне реки, тысячи личинок стрекоз превращались в стройных красавиц и грели свои крылышки, наполняя их кровью. И спустя час (все кушали и лениво общались) словно по мановению чей-то руки они разом вспорхнули и еще не в силах бороться с ветром уносились прочь. Тысячи их, тысячи! Красота неописуемая!

— Гля! Ты, гля! — тыкал пальцем Роньшин.
— Не «гля», а «посмотри»! — поправляла его жена.
— Точно, Лерочка! — улыбался Санёк, и тут же под новой волной летящих насекомых, кричал: — ГЛЯ!

Зрелище было и впрям волшебное, однако видео совершенно не в силах было записать — слишком плохое разрешение у фотоаппарата, да и малы были насекомыши.

Решил посидеть на нашем стареньком мостике, который почти не изменился за пять лет.

Тем не менее, пока все ещё раскачивались, мы со Стасом уже были собраны и побыстрее встали на воду — сидеть на берегу не было никакого вообще желания! Поэтому мы вновь оторвались от коллектива, без отрыва от ложки — Стасон замонстрячил себе лапшу прям в байде.

От стоянки мы ушли километров на пять и последний раз за отдых искупались. Затем, опасаясь подходящих туч на горизонте, чуть поднажали и дошли до Чертовицкого пляжа, где и бросили якорь насовсем. Гроза подошла очень близко и накрыла ливнем, благо вещи мы успели накрыть, а байду расстегнуть.

Вызвонив нужного нам человечка мы дождались его, упаковывая вещи, и, когда подошли наши отставшие друзья, отдали им их вещи, которые брали, чтобы облегчить им сборы. Горячо простившись (они оставались ждать Газель) мы поехали домой. Так рано поход не заканчивался — аж в два часа были дома. Но и Кругосветка на 4 дня для нас — просто пик лени. Очень отлично отдохнули, чего и вам рекомендую. Самый простой маршрутик.

ДОП.: На сладкое две симпатичные панорамы с этого похода (всё кликабельно).